Шальные деньги - Страница 90

Потом вставляешь шарики, скатанные из полынного порошка. Это чтобы отбить нюх у овчарок, натасканных на наркоту. Запаиваешь отверстия. Ставишь на место резинки. А дальше пусть шмонают, хоть обшмонаются. Хоть наизнанку Сильвию вывернут, обыщут с головы до пят, просветят, на трое суток на очко усадят. От винта.

Но Хорхе и этого мало. Сам себе твердит: никаких импровизаций. Сколько хитрых задумок провалилось лишь из-за того, что таможенники жопой чуяли палево. Заподозрят кого, с живого не слезут. Хорхе на всякий случай подробнейше проинструктировал Сильвию через своего бразильского знакомого. Заставил выучить наизусть: она едет к своим шведским родственникам, живущим под Стокгольмом. Погостит неделю. Снабдил номером телефона, вдруг спросят: дал один из своих анонимных номеров. Назвал адрес дома: там жил крестный Фахди. Велел купить шмоток на пятьдесят с лишним долларов, чтоб не заявилась в Швецию неграмотной и нищей изаурой с бразильской фазенды. Заставил выучить несколько простейших фраз по-английски. И главное: послал ее окольным путем, через Лондон, чтобы по билету не поняли, что прилетела из Рио.

Должно срастись.

Суббота. Полдень. Безоблачное небо. Ну наконец-то.

Хорхе прильнул к ограде, шедшей вокруг желтой церкви на Оденсплан. Перед ним как на ладони лежала гостиница «Оден». Хорхе торчал здесь уже два часа. В ожидании Сильвии Паскуаль де Писарро.

Уже час, как должна прибыть. Хорхе немного напрягся, но так — вроде все под контролем.

Позвонил в Арланду, рейс опоздал на полчаса. Может, у нее с автобусом накладка вышла? Паспортный контроль тормознул? Собаки учуяли? Копы в аэропорту запалили? Нет, Хорхе верил в свой фарт.

Подальше, на Карлбергсвеген, в пределах видимости, ждали две тачки — одну Петтер угнал, другую взял напрокат Мехмед на липовые права. Уровень!

Подельники: Петтер и Мехмед — грамотные пацаны. Развернулись конкретно. Хорхе рулит и мутит схемы. Петтер и Мехмед толкуют с подручными и барыгами, зачищают контакты, толкают, заведуют сорочьей почтой. Приносят барыши. Оба — из пригорода. Оба — сами не прочь вырубить по дорожке.

Петтер: мечтатель с южного «раёна». Каждый раз, подбираясь к городу ближе Лильехольмена, думает, что попал за границу. Топит за «Хаммарбю». Палит бабло на гулянках. Лучший канал сбыта дури шведским работягам.

Мехмед: тунисец. Толкает иммигрантам/гопникам. Любит пофорсить, рассекая на своей «Ауди-А4» по центру Ботчюрки. Первый парень на деревне.

Сейчас Мехмед сидит в одной из тачек. Ему предстоит зайти к Сильвии, как только та заедет в гостиницу. Выпотрошить чемоданы. Отнести кокс в машину. И ехать на хату к Петтеру. Сдать товар. Петтер взвесит его, заценит качество, рассует по пакетам. Отнесет пакеты Хорхе. Задумано — не подкопаешься.

Задача Хорхе — приглядывать за помощниками. Петтер и Мехмед, что и говорить, пацаны ровные, но ради бабла на всякое горазды. К примеру, кинуть Абдулкарима и Хорхе на партию снежка. В таких делах никому веры нет. Хорхелито не лыком шит, лишний раз подстраховался — нанял еще одного пряника — своего старинного клиента, компьютерщика, бравшего когда-то у него дурь. Нанял на день. Компьютерщику надо было разыграть шоу с проверкой. Сидел он в третьей тачке, чуть дальше, на Оденгатан. Хорхе доволен собой: умница Хорхе, круто придумал!

Ждал. Ожидание напомнило ему о часах, проведенных перед домом Радована. Правда, там непонятно чего ждал, а тут-то картина маслом.

Задумался. Что дала слежка за Радованом? Главный итог: теперь Хорхе ненавидит сербов уже всей душой. Пуще прежнего. Дышит ненавистью. Питается ненавистью. Грезит ненавистью. Как отгрузит Мрадо бейсбольной битой — по коленям, по щам, по лбу. Как нашпигует Радовану пузо дробью. Одернул сам себя. Не пори горячку, мысли логически. Как торпедировать Радована без риска, чтобы самому не потерять пропитание?

Дарко слил ему ценный компромат. Хорхе справлялся о Ненаде. Бугор неслабо зашибает на прошмандовках. Хорхе и раньше слыхал о нем. Ненад среди барыг тоже слыл авторитетом. Никто, правда, не знал почему. Просто слыл. И никто не мог сказать, чем именно повязаны Радо и Ненад. Ничего, скоро узнаем. Хорхе не сомневался. Есть у него одна ниточка.

Поинтересовался у кентов, захаживавших насчет клубнички попользоваться. Таких хоть отбавляй — вон тот же Фахди.

Такая тоска — ждать эту Сильвию Паскуаль, блин, де Писарро!

Давеча. Уговорил Фахди взять его с собой в бордель. Пошел с ним в апартаменты на Халлонберген. Проходные балконы, гулкие лестничные пролеты, жухлые цветы в горшках. Перед тем как войти, Фахди трижды звонил по телефону. Объяснил Хорхе: новых клиентов пускают только по знакомству. Придя впервые, клиент знакомится с мамкой, Еленой, и называет ей настоящее имя. Та дает ему погоняло или пароль. Правило: настоящее имя никуда не записывается. Девочки тоже придумывают себе имена. Клиенты приходят по рекомендации тех, кто уже бывал здесь. Мамка, походу, как-то умудрялась наводить справки о своих клиентах.

В Сети у притона была собственная веб-страничка: ни телефонов, ни адресов, сам сервер где-то в Англии, на страничке фотографии девочек. Можно перебирать и ковыряться, не выходя из дому. Пригласить на дом или самому отправиться на Халлонберген. Фахди предпочитал апартаменты.

Хорхе думал, что увидит хоромы.

Наивный: апартаменты оказались задрипанным клоповником, в каких Хорхе и бывать-то не доводилось. Чем-то недобрым повеяло на него еще в парадном. Холл был оклеен красненькими обоями. Два бархатных дивана, засиженные мухами, и искусственный ковер, прикидывавшийся настоящим. Разило потом и табачным дымом. В довершение безобразия откуда-то доносились песни Тома Джонса. Пошлятина.